«ИСПОВЕДЬ ДЕМОНА»

Улыбайтесь! Вас снимает чье то сознание.
Сканирует мысли на предмет понимания.
Что ты несешь в свое окружение?
Может умное что-то задумал без разрешения?!

Цель определена заранее -
Стремится к пьедесталу «поп-идоло-стояния».
Игра доступная каждому -
Мастер первого разряда по "улыбанию".

Мы в каждом доме и каждой семье,
На каждого из вас готовится по игле:
Дом 2, концерт Киркорова...
Турнир запущен - все идет здорово!

И никто не сделает чистосердечного признания.
На нас нет суда и нет наказания.
За гранью стадного понимания
Тонкие движения духовного окарманивания.

Вас мы ценим, как стадо баранов!
Ведь вы сами идете, куда мы вас маним.
Ты думаешь делаешь то, что надо тебе?
Тебе нужно только то, что выгодно мне!

Имя мое у всех на устах.
На этом веку я не прячусь в тенях.
В сознание каждого воздвигну свой трон.
Поймешь слишком поздно, как я воссяду на нем!

«ОТВЕТ АНГЕЛА-ХРАНИТЕЛЯ»

Смех демонический рокочет в умах.
Невидимый демон рождает в вас страх.
Не убоись его грозных грозных бичей,
Не подавайся на сладость речей.

Будь чист Душой, волей силен.
Тот кто служит ему обречен.
Тот же, кто смело поднимет свой вздор и познает себя,
Будет спасен.

Павел Горохов

***
Голос Безмолвия – Ритм,
Великой Вселенной Дыхание,
Ритм Вдохновения, вечной Любви
И Озаренья Дерзания!
В Ритме Вселенной движется Всё:
Атом, звезда, Человечество,
Но только Вместивший Сознаньем Его,
Дорогу откроет в Вечности,
Вдаль, устремляясь, в межзвёздный простор,
Чтоб обрести Единение,
Силой великой и светлой Любви,
С Духа извечным Творением -
Космосом вечным, чей тайный покров
Полон Великого Смысла,
Жизнью безмерно далёких Миров,
Всего, Что исполнено Мыслью,
Мудрой, красивой в своей Простоте
И безграничном Величии,
Тайной из Тайн – эта Мудрость Богов,
К Ней Мы стремимся различными
В Жизни Путями, в Дорогах Судьбы,
Которые были выбраны,
Мы познавали Радость борьбы,
Душа безграничными фибрами
Движенье своё, устремлённое ввысь,
Всегда направляла навстречу
Искре божественной, в каждом из Нас,
Сияющей Пламенем вечным
Все те века, что пришлось Нам пройти
Нитью былых Воплощений
В поисках Знаний творящей Любви,
Силой своих Устремлений
Силу препятствий ломали и в даль,
Вновь направляли взоры,
Ткали, кроили Судьбы полотно,
Чтобы его узоры
Радугой Света полнили Мир,
Сжигая, мгновение каждое
Сомненья, обиды, невежества тьму
И Сердце рождалось отважное,
В котором Познания яркий Огонь
Дорогу бы высветил Людям,
Живущим Стремленьем к Творенью Добра
В сером течении буден,
Их, единяя, в Содружество Сил
Под Знаменем Мира и Света,
Чтоб Мыслью великой, творя Красоту,
От зла защитить Планету
И, сохраняя, Идущим во след,
Природы великой Творение:
Дом Наш и Школу – названьем Земля,
В Мир привнести убеждение,
Только от Нас зависит Судьба
И Наша, и всей Вселенной,
Огненной Мыслью, наполнив Сердца,
Надо ваять дерзновенно
В Жизни свой каждый поступок и шаг –
Чисто, светло, решительно,
Творцом Нам дано и право, и долг
Участия в вечном Строительстве,
Где каждый осознанно с мерою сил
Творит беспрестанно Грядущее
В Мирах тот, что видим и тот, что сокрыт
За гранью Великого Сущего,
Чтоб светлая Радость играла в Сердцах,
Нас, наполняя, и Вечность,
От Мысли, что Жизнь Красотою полна
И Духа Пути бесконечны
В великих Просторах Вселенной Миров,
Где в Ритме едином бьются
Космоса Сердце и Наши Сердца,
Точка, в которой сольются
Всех Наших странствий Дороги-Пути,
Когда Мы достигнем Чертога,
Где Светом великой и вечной Любви
Сознаньем постигнем Бога!

Константин Ковалев

А давай по Новогоднему закону –
Всё ненужное оставим за спиной:
Неприятные звонки по телефону,
В одиночестве прошедший выходной…

Неожиданные беды и потери,
Все болезни, что пришли исподтишка…
И откроем в Новый год, с улыбкой, двери.
Свет в душе от новогоднего снежка…

Мы возьмём с собой пакет идей блестящих,
Сумку радости, баулы доброты.
И друзей – таких родных и настоящих…
Не забудем прихватить свои мечты.

В Новый год ворвёмся с белой полосою,
Чистым снегом укрывая негатив,
Чтоб ценить людей с душевной красотою...
Дворик внутреннего мира так красив.

Мы забудем Новогодние рецепты.
Позабудется и праздничный наряд…
Только искренностью вы внесёте лепту –
В Новый Год, где строим планы наугад…

А на ёлочке гирлянда так мигает,
Как надежда, что горит в сердцах людей.
А давай поверим в то, что – не бывает…
И начнётся год хороших новостей!

Ирина Самарина

* * *
Земное сердце стынет вновь,
Но стужу я встречаю грудью.
Храню я к людям на безлюдьи
Неразделенную любовь.

Но за любовью - зреет гнев,
Растет презренье и желанье
Читать в глазах мужей и дев
Печать забвенья иль избранья.

Пускай зовут: Забудь, поэт!
Вернись в красивые уюты!
Нет! Лучше сгинуть в стуже лютой!
Уюта - нет. Покоя - нет.
Александр Блок

Там человек сгорел (Фет)

Как тяжело ходить среди людей
И притворятся непогибшим,
И об игре трагической страстей
Повествовать еще не жившим.

И, вглядываясь в свой ночной кошмар,
Строй находить в нестройном вихре чувства,
Чтобы по бледным заревам искусства
Узнали жизни гибельной пожар!
Александр Блок

Человек Человеку

- Человек человеку бред, темнота и ад, -
он сказал, - оглянись вокруг, если мне не веришь.
- Нет, - кричу, - человек человеку - сад!
Человек человеку кит, океан и берег!

Человек человеку лето и тёплый дождь,
посмотри, как сверкает солнце в глазах и в сердце!..
- То блестят ножи – человек человеку нож,
и удар под ребро от рождения и до смерти.

Человек человеку рана, дыра и вой,
это волк в настоящем и будущем воплощенье.
Волк не может без стаи – покинувший стаю волк –
это бомж, это тень, он никто никому - кочевник.

Мы всего лишь осколки времени, пыль, стекло.
Мы разбитые зеркала и маршрут короткий.
- Нет, - кричу, - мы друг другу движенье, полёт, крыло!
И плечо, и надёжный плот, и весло, и лодка!..

Даже если вот так – на грани и через боль,
даже если ушёл на дно, где темно и немо -
всё равно, навсегда – человек человеку – Бог.
Через смерть, через ад – человек человеку – небо.

Мария Махова

У человека было два лица.
Одно лицо — великого героя.
Глупца, лжеца, скупца и подлеца
напоминало скрытое второе.

И было не понятно до конца,
какое же из них ему роднее,
одно лицо – святого мудреца,
или второе – то, что поглупее.

Каким лицом он дорожит внутри? —
решали рядом ангелы и черти.
Они решили заключить пари:
с каким лицом он встретит время смерти.

И ангелы твердили: он мудрец,
поскольку постоянно с нами связан.
Настаивали черти: он – подлец,
и потому гореть в аду обязан.

И ангелы ему стелили путь,
храня от бед, страстей и искушений.
А черти суетились, чтоб столкнуть
его в болото грешных наслаждений.

И человек не мог прожить ни дня
без чувства, что его с пути сбивают,
и что вокруг всегда идёт возня,
и что его как будто разрывают.

Порою как на крыльях он летел,
порою спотыкался от чего-то,
порою ликовал, порой скорбел
и падал в это липкое болото.

Так жизнь прошла в невидимой борьбе.
Не зря старались ангелы и черти.
И как-то человек сказал себе:
«Я чувствую – настало время смерти.

А у меня как прежде два лица.
С каким в потусторонний мир войду я?»
Он сбросил наземь маску мудреца.
Потёрли руки черти, торжествуя.

«Нет смысла быть учёным мудрецом,
познанья не спасли от искушений.
Творенье вовсе не постичь умом,
и толку нет бежать от наслаждений!»

И черти стали прославлять творца,
а ангелы застыли в изумленье.
И вдруг лицо скупца и подлеца
упало наземь всем на удивленье.

«Нет смысла быть глупцом и подлецом.
Нет смысла лгать и быть скупым невеждой.
Скрывая душу временным лицом
как будто тело — временной одеждой.

Не плача, не ликуя, не скорбя,
я временные облики снимаю
и открываю вечного себя,
и Господу судьбу мою вручаю».

Чертей сковала судороги боль.
и ангелы услышать не сумели:
Лишь Бог даёт мне истинную роль
и в вечности, и даже в бренном теле».

Евгений Евтушенко

ОЛЬХОВАЯ СЕРЕЖКА

Уронит ли ветер в ладони сережку ольховую,
начнет ли кукушка
сквозь крик поездов куковать,
задумаюсь вновь,
и, как нанятый, жизнь истолковываю
и вновь прихожу
к невозможности истолковать.
Себя низвести
до пылиночки в звездной туманности,
конечно, старо,
но поддельных величий умней,
и нет униженья
в осознанной собственной малости -
величие жизни
печально осознанно в ней.
Сережка ольховая,
легкая, будто пуховая,
но сдунешь ее -
все окажется в мире не так,
а, видимо, жизнь
не такая уж вещь пустяковая,
когда в ней ничто
не похоже на просто пустяк.

Сережка ольховая выше любого пророчества.
Тот станет другим,
кто тихонько ее разломил.
Пусть нам не дано
изменить все немедля, как хочется,-
когда изменяемся мы,
изменяется мир.
И мы переходим
в какое-то новое качество
и вдаль отплываем
к неведомой новой земле,
и не замечаем,
что начали странно покачиваться
на новой воде
и совсем на другом корабле.
Когда возникает
беззвездное чувство отчаленности
от тех берегов,
где рассветы с надеждой встречал,
мой милый товарищ,
ей-богу, не надо отчаиваться -
поверь в неизвестный,
пугающе черный причал.
Не страшно вблизи
то, что часто пугает нас издали.
Там тоже глаза, голоса,
огоньки сигарет.
Немножко обвыкнешь,
и скрип этой призрачной пристани
расскажет тебе,
что единственной пристани нет.

Яснеет душа, переменами неозлобимая.
Друзей, не понявших
и даже предавших,- прости.
Прости и пойми,
если даже разлюбит любимая,
сережкой ольховой
с ладони ее отпусти.
И пристани новой не верь,
если станет прилипчивой.
Призванье твое -
беспричальная дальняя даль.
С шурупов сорвись,
если станешь привычно привинченный,
и снова отчаль
и плыви по другую печаль.
Пускай говорят:
«Ну когда он и впрямь образумится!»
А ты не волнуйся -
всех сразу нельзя ублажить.
Презренный резон:
«Все уляжется, все образуется...»
Когда образуется все -
то и незачем жить.
И необъяснимое -
это совсем не бессмыслица.
Все переоценки
нимало смущать не должны,-
ведь жизни цена
не понизится
и не повысится -
она неизменна тому,
чему нету цены.

С чего это я? Да с того, что одна бестолковая
кукушка-болтушка
мне долгую жизнь ворожит.
С чего это я?
Да с того, что сережка ольховая
лежит на ладони и,
словно живая,
дрожит... 

Небесное становится земным,
Чтоб я с небесным мог соприкоснуться, -
Не выдумать его, не обмануться,
А послужить ему, общаясь с ним.

Небесное становится земным,
И оттого оно ещё прекрасней.
Так проще и намного безопасней
Прийти к нему и подружиться с ним.

И если мы не приняли всерьёз
Его прихода и взираем в небо,
Мы просто полним чашу горьких слёз
И маемся, прося у Бога хлеба.

И если нам нужны учителя,
То почему мы вправе сомневаться,
Что им возможно в этот мир спускаться,
Чтоб мы не выли, о пустом моля.

Они уже спустились к нам с небес,
Но мы упрямо к небесам взываем,
И неба на земле не замечаем,
Поскольку в нас могуч гордыни бес.

"Пророков нет в отечестве своём"-
Вот лозунг, приводящий дух к печали.
Но мудрые пророков замечали
И не жалели никогда о том.

И я хочу склониться пред святым,
Что низошёл на Землю в Кали-югу,
Чтоб оказать нам ценную услугу:
Позволить нам склониться перед Ним.

Да, Он ушёл на небеса уже,
Но не оставил Землю сиротою.
Его послы работою простою
Нам не дают остаться в мираже.

Они согласны в этот мир прийти,
Чтоб я с небесным мог соприкасаться,
Не с грёзами, а с личностью общаться,
Не в мыслях, а реально - во плоти.

Ведь мысль порой - обман, а человек
Не даст тебе солгать, коль ищещь Бога.
И нужно-то от нас совсем немного:
Признать, что мы - из сирых и калек.

Здоровому не нужно докторов.
Учёному не нужно обученья.
Свинье не нужно чистое общенье.
А я нуждаюсь, ибо нездоров.

И я судьбу за то благодарю,
Что позволяет мне в земном созданье
Увидеть небо, искру мирозданья,
И песнь пропеть земному алтарю.
Ярослав Климанов

Вступление в поэму

Ни к чему,
ни к чему,
ни к чему полуночные бденья
И мечты, что проснешься
в каком-нибудь веке другом.
Время?
Время дано.
Это не подлежит обсужденью.
Подлежишь обсуждению ты,
разместившийся в нем.
Ты не верь,
что грядущее вскрикнет,
всплеснувши руками:
«Вон какой тогда жил,
да, бедняга, от века зачах».
Нету легких времен.
И в людскую врезается память
Только тот,
кто пронес эту тяжесть
на смертных плечах.
Мне молчать надоело.
Проходят тяжелые числа,
Страх тюрьмы и ошибок
И скрытая тайна причин…
Перепутано — все.
Все слова получили сто смыслов.
Только смысл существа
остается, как прежде,
один.
Вот такими словами
начать бы хорошую повесть,—
Из тоски отупенья
в широкую жизнь переход…
Да! Мы в Бога не верим,
но полностью веруем в совесть,
В ту, что раньше Христа родилась
и не с нами умрет.
Если мелкие люди
ползут на поверхность
и давят,
Если шабаш из мелких страстей
называется страсть,
Лучше встать и сказать,
даже если тебя обезглавят,
Лучше пасть самому,—
чем душе твоей в мизерность впасть.
Я не знаю,
что надо творить
для спасения века,
Не хочу оправданий,
снисхожденья к себе —
не прошу…
Чтобы жить и любить,
быть простым,
но простым человеком —
Я иду на тяжелый,
бессмысленный риск —
и пишу.

Наум Коржавин. 1952